А вообще я взялась перечитывать классику и неожиданно для себя влюбилась в Гоголя. Обнаружила его заново, так скажем, в Петербургских рассказах. Извечный автор диканьковских вечеров и недописанных душ оказался едким и фантастмагорическим, безумно и тихо тоскующим... Особенно меня переворотила "Шинель" вкупе с недавно увиденными кадрами Норштейновской работы. Атмосфера тихой и незаметной, серенькой и опрятной жизни Башмачкина раздавлена нечеловечески холодными черными перспективами Санкт-Петербургских улиц. Наконец гибнет и она, получив отказ в праве хоть на символическое тепло...
У Миядзаки есть в России фан-клубы, а у Норштейна нет. А первый-то считает второго своим учителем...
Хочу в театр.