В старых книгах чего только не найдешь. Засушенные листья в конвертике (подписано - "для гельбария"), конвертик из газеты 60-х годов. Бумажная полоска с точечками пороха, по ним можно бить камнем и получать негромкие хлопки - двоюродного брата, ему под сорок и двое детей. Переводные картинки и вырезанки из книг по шитью, красивые рисованные мадамы в самодельных платьях - это тети, она второй год в тюрьме.
Книжки, книжища, книжечки. В электроные при всем желании столько не запихаешь.
Пойти, что ли, тоже чего-нибудь в малочитаемую книгу запихнуть?
***
А, в принципе, у меня в Ожегове целый цветник сухих бутонов всяких-разных, с подписями: год, месяц, день. Смешно, лезешь за словом - а тебя засыпает пригоршня цветов.
А еще у меня "Хоббит". Зачитан до мягких, жетовато-бежевых страниц. На рисунках - комментарии чернильной ручкой (в подготовке к школе нас просили писать чернилами, чтобы рука не напрягалась сильно). На форзаце - гордое: "Моя любимая книга!" и кривой неумело выписанный вензель. Матерчатая обложка рвалась, я ее штопала аккуратно нитками - это уже позже, в двенадцать, когда нагрянул "Властелин Колец". И местами до сих пор пахнет духами, я любимые места мамиными духами умащивала.
А в "Сильме" Акаллабет в конце засыпан блестками серебристыми, в сгибе страниц держатся и поныне. Это я финал сидела перечитывала под Новый Год (2003-й) про моряков, которым повезло выйти за пределы смертного мира и увидеть перед смертью Белую Гору - дивную и грозную. А я сидела, печалилась и задумчиво стряхивала с волос праздничные блестки на эти страницы))